живой журнал живого психолога

• уважительное внимание,


• справедливая оценка (тут очень важно понимать его справедливость, а не свою и не общественную: знать, чего хотел достичь и на какие свои ценности ориентировался),


• признание ценности (его собственной, его действий, – его полезности).

Писала я тут "по долгу учёбы" реферат на свободную тему, и стало мне интересно рассмотреть сочетание этих феноменов – или, наверное, вернее будет сказать – пересечение этих понятий.

     Ксенофобия

Надпись на входе в магазин: «Евреям и собакам вход воспрещён».
– А мы в наш магазин впускаем всех…
– Нет, с завтрашнего дня я тоже вывешу запрет… Кого ты не любишь?
– Пауков.
– А я не люблю вестготов. Завтра я напишу – паукам и вестготам не входить.
Надоели мне эти вестготы! Все, с меня хватит! Сколько можно?!

К/ф «Жизнь прекрасна», Роберто Бениньи

Ксенофобия – страх или ненависть к кому-либо или чему-либо чужому, незнакомому, непривычному; восприятие чужого как непонятного, непостижимого, и поэтому опасного и враждебного – который оформляется в литературе как «нормальный», с точки зрения разнообразных исторических и биологических закономерностей. Одновременно фобия определяется как «симптом, сутью которого является иррациональный неконтролируемый страх или устойчивое переживание излишней тревоги в определённых ситуациях или в присутствии (ожидании) некоего известного объекта».

Рассматривать ксенофобию только как фобию трудно из-за высокого «общественного статуса» этого расстройства: в отличие от страхов, зачастую он рассматривается «носителем» и его окружением не как личное страдание, а как социальное явление.

Часто она считается такой «особенностью», которая иногда становится поводом для объединения, и в некоторых случаях дело доходит даже до предвыборной программы, иногда считается «социально опасным феноменом», иногда преследуется по закону.

В психоанализе фобией считается и навязчивый невроз, при котором тревога – ведущий и определяющий поведение симптом. И тогда, как пишет «Википедия», «фобия понимается как синоним фобической болезни или тревожной истерии». Понятия ксено-, русо-, юдо-, гомофобии считаются не фобиями в клиническом смысле, – продолжает тот же источник, –  а скорее иррациональное негативное отношение к чему-либо, не имеющее патологического характера.»

А «истерия, как пишет та же «Википедия», – расстройство личности, характеризующееся неиссякающей потребностью в получении внимания, неустойчивой самооценкой, переоценкой значимости пола, наигранным поведением и др.» Экзистенциальный анализ рассматривает истерию в клиническом курсе, то есть – как заболевание, личностное расстройство, о котором мне теперь особенно хочется поговорить контексте ксенофобии.

Вообще, истерия – состояние или расстройство, при котором человек не чувствует, не ощущает себя – своей целостности и своих границ. В зависимости от степени нарушенности, чувствование и даже само понятие границ может подменяться представлением о законах и приличиях (и тогда мы наблюдаем проявления истерии, в т.ч., в руководящих кругах, педагогических коллективах и на сцене), а может вообще полностью отрицаться (что выливается в заметную психопатологию и регулярные «проблемы с законом»).

Ощущение ценности своего я не питается при этом расстройстве личными ценностями вроде любви или осмысленности, а словно бы компенсируется видением «плохости» окружающих.

Иногда человек переживает ощущение угрозы, когда его «не видят и не уважают, когда ему не оставляют пространства, когда он чувствует стесненность, – пишет Альфрид Лэнгле. – Угроза чувствуется также, когда человек ощущает, что у него слишком много пространства, высоты, простора, в отсутствии привязанности к чему-то, а также и в «головокружении от свободы», когда ничто и никто не препятствует и не бросает вызова». Согласно экзистенциальному анализу, в отличие от страхов, связанных с угрозой потери жизни или утраты отношений, – это страх слабого «я», которое боится потерять себя, потеряться.

Г. Солдатова и А. Макарчук в своей книге выделяют, в числе прочих видов ксенофобии, фобии по отношению к группам, отличающимся по социальным, культурным, материальным и физическим признакам».

То есть неважно, кто ты; важно, что ты «другой» и, соответственно, чужой для той или иной группы людей.

…И существует, на мой взгляд, не менее загадочный феномен лидерства – когда «другой» становится не просто «своим», а – воплощением «своего».

Как это вообще может быть?..

Лидерство

Лидер – der Führer.

Русско-немецкий словарь

Слово лидерство (leadership) произошло от английского глагола «lead» – «вести». Насколько я понимаю, лидерство вообще имеет смысл, только если у человека есть последователи, команда.

Конечно, последователи хотят подражать своему лидеру и следовать за ним; а из предыдущего абзаца с необходимостью следует, что «короля играет свита».

И вот здесь мне снова хочется обратиться к Экзистенциальному анализу, который говорит, что одна из автоматических, инстинктивных человеческих реакций – кооперироваться против того, что «нам всем не нравится». Так вот, похоже, что легче всего люди и правда объединяются и начинают бороться против чего-то, что им до объединения просто сильно не нравилось или просто немного пугало.

И, конечно, тот, кто может убедительно и понятно для самих испуганных обосновать, почему не нравящееся им не нравится не просто так, а «само по себе, объективно является плохим», и найти – позитивный для них – выход, становится в такой компании лидером.

Более того: поскольку страх – ощущение не из приятных, а чувство потери идентичности – не из сохраняющих собственное достоинство, то, во-первых, особенную признательность вызывает человек, парадоксальным образом восстанавливающий, замешивающий на этом коктейле новые границы и, соответственно,  новую идентичность для своих сторонников;

и во-вторых – именно тот, кто изначально воспринимался как «не нравящийся» и «чужой», имеет больше всего шансов стать лидером в группе, благодарной ему за снижение страхов.

Вывод

…Все-таки похоже, что ксенофобия имеет в своем основании фобию настоящую – истерическую;

причем личная ксенофобия как социальное явление связана с действительной и давней потерей идентичности и страхом перед дальнейшей утратой собственных границ и отношений;

а общественная, объединяя под своими «знамёнами» отдельных страдающих личной ксенофобией людей, превращает их «стыдный недуг» в силу и даже предоставляет лидера, который внешней яркостью, непримиримостью и несгибаемостью маскирует своим сторонникам нехватку их собственной позиции.